В ближайшие 12 месяцев глобальные рынки могут столкнуться с волной волатильности, которая по масштабу превзойдёт 2022 год, ковидный шок и, возможно, даже 2008 год. Ключевая особенность этого цикла в том, что основной источник риска смещается от привычных долговых кризисов к управляемой девальвации доллара США относительно корзины ведущих мировых валют.

Инвесторам в течение десятилетий внушали простую связку: слабый доллар, хорошо для рисковых активов. Сегодня эта установка может сыграть злую шутку: если девальвация будет не стихийной, а осознанной частью экономической стратегии США, она способна запустить распродажу, а не новый раллийный цикл.

Глобальный дисбаланс ликвидности​

За последние годы сформировался структурный дисбаланс ликвидности, основанный на перекошенных торговых потоках и кросс‑бордер движении капитала. США остаются крупнейшим импортёром мира, оплачивая товары и услуги в долларах, которые в итоге возвращаются в американские активы через иностранных инвесторов.

Этот круг выглядит так: США импортируют товары → платят долларами → иностранцы реинвестируют эти доллары в акции, облигации и другие инструменты в США → оценки американского рынка растут, что позволяет ещё больше импортировать за «дорогую» резервную валюту. В результате стоимость американского фондового рынка и его отношение к ВВП оказываются на исторических максимумах, причем не только за счёт «оптимизма инвесторов», а за счёт самой архитектуры глобальной ликвидности.

Уязвимость через иностранный капитал​

Иностранные инвесторы всё больше концентрируются в американских активах, причём значительная часть потоков попадает в ограниченный круг крупнейших компаний фондовых индексов. Для них доходность определяется не только динамикой S&P 500, но и курсом доллара к собственной национальной валюте.

Если индекс показывает рост на 10%, но доллар за тот же период падает на сопоставимую величину, итоговая доходность для иностранного инвестора может оказаться нулевой или даже отрицательной. Это делает систему крайне чувствительной к любым резким движениям на валютном рынке: девальвация доллара способна синхронно включить режим снижения и по акциям, и по валютной переоценке.

Трамп, слабый доллар и экономическая война​

Новый срок Дональда Трампа добавляет к этой конструкции ещё один слой неопределённости. Его экономический курс строится на сочетании тарифного давления, жёсткой переговорной позиции в отношении Китая и ориентации на более слабый доллар как инструмент конкурентной борьбы.

Слабая валюта делает американский экспорт более привлекательным и повышает переговорную силу США в торговых конфликтах, но одновременно бьёт по доходности иностранных держателей активов и может стимулировать исход капитала. Любая попытка ФРС поддержать внутреннюю экономику чрезмерно мягкой политикой в такой конфигурации будет восприниматься не только как стимул, но и как сигнал к переоценке долларовых рисков.

Новое руководство ФРС и риск ошибки​

Смена руководства ФРС и усиление в Совете управляющих более «голубиных» членов открывают пространство для агрессивного снижения ставок, пока инфляционные ожидания остаются под контролем. На первый взгляд, это классический рецепт поддержки экономики и рынков, знакомый по прошлым циклам смягчения.

Однако рынок дальних ставок всегда чувствителен к потенциальным ошибкам монетарной политики: при чрезмерно мягком курсе долгосрочные доходности могут начать расти, закладывая будущие инфляционные и валютные риски. В связке с политикой слабого доллара это создаёт почву для ситуации, когда акциям вроде бы помогают низкие ставки, но валютный канал и исход иностранного капитала перекрывают этот эффект и провоцируют падение котировок.

Сценарий управляемой девальвации​

В этой логике слабый доллар превращается из традиционного «друга» рынков в ключевой источник системного риска. Если девальвация станет результатом сознательного политического курса, а не побочного эффекта кризиса, она может совпасть с моментом, когда оценка акций уже предельно растянута и чувствительна к малейшим изменениям ликвидности.

Крупные иностранные инвесторы окажутся перед выбором: оставаться в долларовых активах, принимая валютный удар, или сокращать позиции, усиливая давление на рынок акций и кредитные спрэды. При высокой доле пассивных стратегий и концентрации в ограниченном наборе бумаг это может привести к лавинообразному движению.

Что это значит для инвестора​

Для инвестора, оценивающего горизонты 2025–2026 годов, главный риск смещается из области корпоративной отчётности и ставок по ипотеке в область глобальной валютной архитектуры. Важнее не столько вопрос «будет ли рецессия», сколько вопрос «каким будет режим доллара и как на него отреагируют кросс‑бордер потоки».

Это требует:
  • Более внимательного анализа валютной позиции портфеля, особенно если значительная часть активов номинирована в долларах при расходах в другой валюте.
  • Оценки чувствительности бумаг к исходу иностранного капитала и возможному расширению кредитных спредов.
  • Разработки сценариев, в которых слабый доллар не поддерживает, а угнетает рисковые активы, ломая привычные корреляции.
Рынок сегодня во многом «спит» под действием старых допущений о роли доллара и ФРС, но именно в таких условиях и формируются наиболее болезненные развороты. Если управляемая девальвация доллара станет реальностью, она может стать тем самым триггером, который превратит локальные коррекции в настоящий макрошторм.

Обратите внимание на тот факт что всё упомянутое в ней не является финансовой рекомендацией для принятие более взвешенного
решения просьба провести свое собственное исследование.